26.11.2013

Горька ягода

В новые времена безденежье превратило болото в кормильца, в источник живых денег, и люди ходят сюда изо дня в день, как на работу. За два-три месяца худо-бедно можно обеспечить семью деньгами на всю зиму.

В самый разгар сбора этой целебной ягоды вслед за промысловиками отправились на болото и мы, журналисты.

Путь нелегок. Километра четыре лесом, да столько же болотом, нащупывая дрыном прочные кочки в трясине, переправляясь по скользким мшистым бревнышкам, переброшенным через быстрые ручейки с темной торфяной водой. А уж когда все позади, когда вышел на простор и в глазах зарябит от спелой, размером с вишню, бордовой и даже иссиня-бордовой ягоды, тогда - веселись, душа.

В этот раз нам не повезло. Мало того, что дождь, что забуксовали и едва дотянули до леса, оставив мотоцикл с коляской в кустах, что сапоги у третьего компаньона оказались дырявы, так он еще у самого входа в болото почти по пояс ухнул в воду. Этот третий впервые с нами, и для него дорога была потрясением. Прыгая по кочкам, переползая на четвереньках по бревнышкам, все приговаривал: «Долго мне эта «карелия» сниться будет».

Ладно, дело привычное. Вылил воду из сапог, выжал портянки и - дальше. А там и солнышко проклюнулось, пригрело последним осенним теплом. И забылись недавние невзгоды. Журавли пасутся поодаль, на лесных островках бродят лоси, потрескивает под их копытами валежник. Наберешь мерный котелок, высыплешь ягоды в вещмешок, разогнешь спину - эх, благодать! Что там город, что там политическая борьба, парламенты, правительства?! Все преходяще, а болото - вечно!

К трем часам пора выходить, до темноты надо добраться хотя бы до сухого леса. Но… заблудились. Дорога, по которой заходили, словно играла с нами в прятки.

- Вон тропка какая-то.

- Да какая тропка, это лоси находили.

Темнеть начало. Дождь все пуще, рюкзаки плечи тянут.

И вдруг услышали голоса. Господи, Пресвятая Богородица - люди! Через бурелом, валежник, пни и колоды рванулись к ним. Несколько мужиков еще продолжали собирать ягоды, но и они, похоже, собирались уходить.

Сезон сбора клюквы – особый. Для кого-то это удовольствие, но для многих - промысел. Прежде, в период всеобщего дефицита, за собранную и сданную на приемный пункт ягоду можно было получить талон на покупку ковра, холодильника и даже автомобиля.

Вот промысловики и стараются. Одни ездят своим транспортом к болоту каждый день, другие обосновываются в ближайших деревнях, третьи ставят палатки прямо у края болота, к концу сезона за ними приходит вездеход и забирает вместе с добычей. Однажды, проходя лесистый островок, наткнулись мы на полуразложившийся труп. Что послужило причиной смерти неизвестного ягодника – сердечный приступ, дикий зверь или страх от того, что заблудился?..

Вот и эти мужики–промысловики. Называем нашу деревню. Пожимают плечами. Могут вывести в другой район и даже другую область. А нам туда не надо. Нам надо туда, где на краю леса мокнет в кустах наш новенький мотоцикл с коляской. Да и родные с ума сойдут, не приди мы до ночи.

Но ничего другого нам не оставалось. Теперь хоть в Магадан - лишь бы вон из этого проклятого болота. И ягод уже не надо. Ничего не надо. Только тепла.

...Обратная дорога помнится плохо. Мы шли как побитые. Мерещились кочки, усеянные клюквой, лосиные тропы, вспоминалась беготня по буеракам. Так закончился этот наш клюквенный поход.

Когда вернулись домой, жена того третьего, которому больше всех не везло, смутившись, спросила:

- Мой-то - невыдержанный, наверное, вас ругал.

- Нет, - говорю, - он себя ругал.

- Как это? - удивилась она.

- Да все повторял: «Дурак-то я с этими москвичами связался…».

Источники:

1. Столетие